Фактор умолчания  - Александр Плетнёв

Командир чуть ерзает в кресле, чувствуя, как холодеет под ветерком наддува мокрое по́том тело, слыша собственное сердце, учащенно бу́хающее в груди[81].

РУДом машину в «исходное». Не психовать, не нервничать, спокойно.

КОУ отмечает восьмую метку, напоминает, что это далеко.

«Вижу, знаю», – молчит пилот, прибирая РУД.

Крыло на шланге, есть захват, пошло, пошло, пошло и…

Не успевает предупредить стрелок из кормовой кабины…

Чей-то голос-крик по «внешней»…

Его заглушает рев форсажа, что сваливается сверху…

Качнуло крылом, дергается рука, самолет повело – резкая, но выверенная отработка элеронами возвращает его на место… а злополучный шланг соскользнул с захвата, при этом парашютик зацепился за какие-то выступы и оборвался.

«Фантомы» умчали на новый разворот.

Неторопливые по сравнению с ними «туполевы» продолжали идти на «шестистах», не размыкаясь и не предпринимая пока ничего. Экипажи в мать-перемате, в переговорах, в раздумьях, в вопросах.

Без стабилизирующего парашюта заправки уже не получится.

Есть еще резервный Ту-16зщ, но если суки-американцы будут продолжать в том же духе… заправки не получится.

Можно вообще, черт возьми, от таких выкрутасов гробануться, и тогда уж точно ничего не получится!

Дозаправка топливом в воздухе способом «крыло-крыло» имеет ряд «узких» мест, как уже поминалось – еще тот «геморрой»!

Близкое нахождение двух машин во время сближения и полета сопряжено с определенными рисками, лишь компенсируемыми вниманием и четкой работой пилотов.

Суть… на профиле крыла за счет разницы давлений на нижней и верхней поверхностях образуются кольцевые вихри, что закручиваясь, срываются с плоскости.

К ним примешиваются спутные струи двигателей, и все эти турбулентности ширятся по мере удаления от самолета под углами – 2 градуса вниз, 4 – в стороны.

При входе левого полукрыла заправляемого самолета в область концевых вихрей и возмущенного потока от правой плоскости самолета-заправщика происходит сначала выталкивание, затем затягивание принимающей топливо машины.

Вследствие нарушений обтекания профиля полукрыла и падения подъемной силы самолет может и вовсе потерять управление по крену и направлению, грозящему столкновением.

Не отреагируй пилот вовремя, провокация американцев привела бы к катастрофе.

– Не дадут, твари. Надо к эскадре идти, там истребители прикроют, – «второй» глядит с вопросом.

– Не съев фигур, нам ставят мат, – командир был заядлым шахматистом. – Миронов (радисту), доложи обо все на «точку»… и-и-и… значит так, попробуем еще раз резервным заправщиком. Нет – возвращаемся. 902-й, слышите.

– Слышу.

– 903-й, во время заправки займете место впереди выше, чтоб эти ухари нам не смогли пройти по головам. В общем, поработайте массовкой.

– Сделаем.

Самолеты с красными звездами перестраиваются: резервный Ту-16зщ занимает место основной машины, борт № 903 поднимается выше, подстраиваясь необходимой дистанцией.

– Рокировка, – буркает командир, никого не удивив термином – все в экипаже знают о его шахматных пристрастиях.

Все это время пара «фантомов» носится, проносятся мимо, вдоль, по кругу… их пилоты наслаждаются тягой двигателей, маневренностью (еще бы, в сравнении с тушами «тушек»), первым триумфом.

– Где еще двое? – Вертит башкой «второй», СПУ, естественно, включен – отзывается радист:

– На хвосте, метрах в трехстах. Следуют за нами, не дергаются. Тащ командир, они у меня на мушке…

– Не вздумай! Одного завалишь, остальные нас мигом вниз опустят. И танкеры в придачу. Видели у них на пилонах – сплошь «воздух-воздух»!

– 902-й, приготовиться, – командир поправляет кислородную маску – тот еще «деструктор» на морде лица с неважным обзором, а в таких делах каждая мелочь важна.

Еще одна попытка «крыло к крылу».

Амеры, видимо, не сразу сообразили, для чего занял свою позицию третий «русский» – было дернулись вперед, но риск столкновения заставил поумерить пыл.

Попытались пристроиться к нему по бокам, рассчитывая, что спутные струи дотянутся до отрабатывающей дозаправку пары.

– Да что ж они вытворяют, сволочи!

Борт № 903 вдруг качнул крыльями, рискуя зацепить истребители. Те шуганулись, разлетаясь в стороны, словно дрозофилы от мухобойки.

– Ты нас, кабаняка, не задень! Во дает!

– Нормально, ребята, работайте!

А шланг уже зафиксировался в контактном узле… сказать, что неожиданно легко? Да черта с два – наивысшим напряжением и мастерством.

На приборной доске летчиков загораются сигнальные лампы «Заправка».

– К приему готов.

– Петля два метра – норма, – сообщает КОУ.

– Пошло топливо!

В эволюциях «фантомов» просто сквозит досадой, однако сунуться ближе себе дороже – «Туполев-16» хоть и изящен для бомбера (заправщик это просто переоборудованный серийный бомбардировщик), бандура, однако, не маленькая… 34 метра в длину и 33 в размахе.

– Отдал десять.

– Принял десять.

– Ветер боковой, – информирует штурман, – усилился… болтанка.

– 902-й, расцеп?

– Давай.

Поняв, что русские упрямо добились своего и не отступят, американцы картинно поочередно положили машины на крыло, бросая их в нисходящем перевороте… уходя.

А русские, сиречь советские, погодя протянули зону заправки, качнув еще шесть тысяч литров.

– Вот теперь под завязку, – бросает в эфир командир, переглядывается с помощником – улыбка (усталая) сама наползла на лицо, – в мыле, бл… четвертый подход за полтора часа. Ничего так практика, а?

На бренную…

В штабе ТОФ, получив донесение об инциденте с Ту-16, посчитали – угроза подобных провокаций будет продолжаться, что, в конце концов, может привести к фатальным последствиям. Всем торговым и рыболовецким судам СССР, находящимся в море по маршруту движения эскадры, а также пребывающим близ Филиппин, были разосланы предупредительные телеграммы: «…задержаться в указанных зонах и на случай падения самолетов оказать всяческую помощь приводнившимся экипажам».

Надо сказать, часть этих судов, особенно курсировавших ближе к Филиппинам, выполняли незаметную разведывательную миссию.